Rhi: "Диалог нейротипика и человека с синдромом Аспергера"

— Ты не выглядишь как аутист.

— Да почему же, вполне.

— Ну, по крайней мере, ты не ведёшь себя как аутист.

— Веду.

— Хорошо, но всё равно ты не такая, как «настоящие» аутисты.

— Ошибаешься.

— Ну, ты можешь смотреть людям в глаза.

— Да, это правда.

— Но ты не взмахиваешь руками, не дёргаешься всё время.

— На самом деле, и это бывает, если я вижу птиц.

— То есть ты хочешь сказать, ты взмахиваешь руками, когда видишь птиц?

— Да, именно так.

— Но зачем ты это делаешь?

— Было бы грубо не помахать им, если они это делают в мой адрес.

— Вот это уже странно.

— В самом деле?

— Хорошо, но у тебя же нет стимминга и всяких других примет? Или же… я снова ошибаюсь?

— На самом деле, он присутствует постоянно. Каждый день, большую часть каждого дня. Это видишь?

— Выглядит как кусочек ткани с рядами бусинок.

— Да, я сама сделала. Целую кучу на случай, если я этот потеряю. Я быстро отвлекаюсь.

— Можно мне потрогать?

— Да, пожалуйста.

— На ощупь приятно.

— Это — средство первой необходимости.

— Зачем тебе это?

— Потому что я — раб привычек.

— Но это же не настоящий стимминг. Я вот тоже потрогал, мне тоже понравилось.

— На самом деле — он самый.

— Но ты не выглядишь как аутист. У тебя нет непроизвольных движений и тиков.

— Ну, сейчас нет.

— Что ты имеешь в виду?

— В настоящий момент мой мозг в определённой степени концентрируется на том, чтобы мои ноги не двигались и чтобы я не пошмыгивала носом. Хотя в области лба я чувствую определённое напряжение от всего этого.

— Но если ты можешь держать это под контролем, то почему этого не происходит всегда?

— Я не могу вести себя так все время. Это отнимает силы. А я бы хотела направить свою энергию на что-нибудь более стоящее.

— Ну вот, ты улыбаешься, что тоже не очень характерно для аутистов, признайся. Мы говорим, и ты реагируешь на происходящее, так?

— Аутисты не улыбаются?

— А разве у тебя, то есть у них… не меньше… Чувств? Вот видишь?! Ты снова улыбаешься.

— Нет. У меня есть чувства. Очень много чувств. У меня сильно развита эмпатия, я способна чувствовать и сопереживать. Просто у меня не всегда получается найти соответствие между чувствами и способами их универсального внешнего выражения.

— Можешь привести пример?

— Да, только дай мне сообразить, как лучше это сказать.

— Хорошо.

— Ну, когда я что-то чувствую, я на это реагирую. Я думаю, примерно так же, как и ты, моя реакция эмоциональна по своей сути, но она не обязательно выражена в действии.

— Что ты имеешь в виду?

— Если мои внутренние возможности по обработке поступающей информации не исчерпаны, то я задействую их для того, чтобы моё лицо и руки в точности передавали общепринятый способ выражения определённого чувства. Я буду вести себя так, как надо. Если же я нахожусь в состоянии стресса или перегрузки, то моя реакция со стороны может показаться холодной и неэмоциональной. Это не значит, что я ничего не чувствую, это лишь значит, что я не могу внешне обозначить то, что я ощущаю, понятным для окружающих способом.

— То есть тебе приходится думать об этом?

— Обычно, да. Не всегда — по крайней мере, я не всегда осознаю это — но, с другой стороны, за десятилетия я привыкла к использованию этого механизма. Я выдаю нужное действие практически на автомате, в то время как само действие не является автоматическим.

— Но ты жестикулируешь, когда разговариваешь. И очень много.

— Правда?

— Да. Впрочем, не всегда, но я видел это не раз. Вот и сейчас тоже. Я думал, люди с расстройствами аутистического спектра не могут этого.

— Да? А ты подмечал, что именно я делаю?

— Не особо.

— Видишь, как я в определённые моменты жестикулирую, а тогда, когда мне не нужно особо отметить что-либо в разговоре, я потираю руки?

— Теперь да.

— На самом деле, это стимминг. Я заметила, как окружающие это делают. Я жестикулирую для того, чтобы дать себе больше сенсорной информации о том, где находится моё тело. Потом я незаметно использую потирание рук в промежутках беседы — это стимминг, только он не очень заметен окружающим. Это не привычка, возникшая в процессе социализации. Она искусственно сконструирована.

— Правда?

— Ага.

— Звучит немного… Изнуряюще.

— А так и есть. Я быстро устаю. Когда я была маленькой, меня никогда не приходилось укладывать спать. Я делала это сама. А потом часами читала, чтобы успокоить рой мыслей в голове и заснуть.

— Иногда я тоже так делаю.

— Как мило.

— Да?

— Наверное, очень приятно делать это лишь изредка.

— Ой. Я тебя обидел?

— Нет.

— Итак, когда ты говоришь, что твои эмоции не всегда приводят к совершению каких-либо действий, что ты хочешь этим сказать?

— Это значит, что у меня есть возможность выбора.

— Какого рода?

— Ну, хорошо. Годами я думала, что люди выглядят жалкими, когда речь идёт о фобиях.

— Потому что у тебя их нет.

— Господи, нет, не поэтому. Я такая же иррациональная, как и любой другой человек. Нет, они мне казались жалкими, потому что они не могли выбрать образ действия в данной ситуации.

— Это, получается, тоже одна из аутичных черт?

— Не знаю. Может быть, это вообще что-то личное. Но оно связано с чёрно-белым мышлением. Я вот всегда боялась тараканов. Я не знаю, почему. Но они приводят меня в ужас. Мне кажется, что они стоят выше нас на шкале эволюции. На самом деле, неважно почему. Они вызывают во мне чувство страха.

— У меня то же самое с пауками.

— Ну вот, как у тебя с пауками. В один прекрасный день я отправилась в местный живой уголок, и у них были какие-то особые шипящие тараканы. Я почувствовала тот самый страх. Женщина, которая там работала, заметила мой интерес и спросила, хочу ли я подержать одного из них.

— Ужасно.

— Именно. Я сказала «да». Она посадила его мне на руку, и я поднесла руку к лицу. Большего страха я, по-моему, никогда не испытывала.

— Не думаю, что я бы мог поднести тарантула к лицу.

— На самом деле, мог бы. Всё, что тебе надо для этого сделать, это изменить положение руки — и вот, пожалуйста. Та женщина сказала, что я очень спокойна, и ей вообще не показалась, будто я их боюсь. А я была в ужасе. Но я держала таракана и всё смотрела на его рифлёное тельце.

— Зачем ты это делала?

— Я думаю, потому что эмоции не являются действиями, и я хотела знать, применимо ли это ко всем страхам. Знать, что я могу это преодолеть. Что страхи меня не остановят.

— Наверное, это не всё.

— Несмотря на то, что я так боюсь тараканов, я могу избегать их. Все другие мои страхи рассеяны повсюду.

— Что ты имеешь в виду?

— Например, приход сюда, в новое место. Я не знала, как будет выглядеть эта комната, где выключатели и вытяжка от кондиционера, как открываются двери, кто здесь будет, что они скажут, чего они ожидают от меня, какой узор будет на полу и так далее. Страх, вызванный всем этим, просто огромен.

— Но ты не выглядишь испуганной. Ты снова улыбаешься.

— Ты бы поверил мне, если бы я сказала, что всё, что происходит в настоящий момент в моей голове — это реакция «борьба или бегство»? И я просто удивлена, что ты не слышишь скрипа моих мозгов, пока я пытаюсь расшифровать то, что ты говоришь и то, как ты это говоришь, в незнакомом месте, одновременно сохраняя внешний вид, соответствующий расслабленному интересу.

— Даже не знаю, что сказать.

— Но всё в порядке. Потому что я не выгляжу как аутист.

— Нет. Я говорю это как комплимент.

— Потому что ты не знаешь, что такое «выглядеть как аутист».

— Нет, не знаю.

— И ты считаешь, то, что я не выгляжу как аутист, является комплиментом?

— Я не имел этого в виду в том смысле, в котором ты это представила! Просто… никто ведь не хочет быть аутистом, не так ли?

— Я не знаю. Ты хочешь быть нейротипичным? Я уверена, что в «нормальном состоянии» есть свои «неприятные» стороны, с которыми мне лично не доводилось сталкиваться. Единственная разница в том, что мир устроен, чтобы облегчить жизнь таким, как ты, а не таким, как я.

— Сказанное не имеет смысла.

— Разве? Для меня — имеет.

— Нет, это просто всё очень сложно, ты же выглядишь такой… нормальной.

— А как по-твоему должен выглядеть аутист?

— Немного… неразговорчивым.

— Но ты веришь мне, когда я говорю, что у меня аутизм?

— Я верю, что тебе поставили этот диагноз.

— Ох уж эти скользкие слова. Это не ответ на вопрос.

— Я думаю, что действительно непросто, когда…

— Когда мы выглядим как вы?

— Да. Я снова тебя обидел?

— Я сейчас пытаюсь это понять… Нет, не думаю. Меня же не должно удивлять, что я выгляжу «как все», если я стараюсь вести себя «как все».

— Я уверен, что ты так и делаешь.

— Что именно? Пытаюсь быть нормальной?

— Да.

— Я думала до определённого момента, что все пытаются быть нормальными всё время. Что это своего рода большой секрет. Что вы все знали то, что я знаю, и думали, как я думаю.

— И почему ты так думала?

— По той же причине, по которой ты резюмируешь, что я такая же, как и ты. Потому что я тоже исходила из того, что ты такой как я. Мне просто казалось, что у всех это лучше получается. И я не могла понять, как людям удаётся вести себя так непринуждённо. А оказалось, что с их стороны и нет никаких усилий.

— Ах вот как.

— Ну, как бы то ни было, мне уже пора идти, надо забрать детей из школы.

— Ты работаешь с детьми? Аутичными детьми?

— Нет. Это мои дети.

— Что? Мне казалось, аутичным людям не нравятся прикосновения.

— Разве мы ранее не пришли к тому, что ты многого не знаешь об аутистах? Тебе кажется уместным спрашивать меня о подробностях моей личной жизни?

— Нет! У меня и в мыслях не было этого! Извини. Не хотел тебя задерживать. Приятно было пообщаться.

— Это было познавательно.

— Ты снова улыбаешься.

— Да, улыбаюсь.

Представленный выше материал — перевод текста "Autscriptic".
Переводчик: ajm.